Всё как всегда...

К моей ноге легко, почти невесомо прислоняется рыжая остроухая собака. Наверно вот также в средневековом замке, хозяин сидел перед камином и потягивал вино, а рядом лежали его верные охотничьи псы.

Я, конечно, не средневековый рыцарь, и передо мной светится не камин, а всего лишь монитор компьютера, но пофантазировать никто не мешает...

Карело-финская лайка Сван (Даур)

Всё как всегда.... Когда всё началось? Наверное, когда на улице запахло весной. Может быть, мой организм так реагирует на весенний авитаминоз, может быть надоедают люди, город и работа – но из года в год в какой-то момент я вдруг понимаю, что мне пора...

В лесу полным ходом идет весна. Снег превращается в серые острые кристаллы льда. На болотах начинают орать свои безумные песни лягушки. Прошлогодняя клюква во льду со вкусом прошлогодней клюквы... Я чувствую, как там, в тысяче километрах от меня начинает свершаться ЭТО... С каждым днем какая-то непонятная сила всё сильнее и сильнее скручивает пружины внутри меня, потом что-то со звоном лопается и я понимаю, что ЭТО выше и сильнее меня. И я сдаюсь...

8-301-31...... Я заканчиваю 11-значную комбинацию цифр нажатием на клавишу с зеленой трубкой и на дисплее мобильника высвечивается слово "Домой"...Сейчас мой дом где-то там, среди корявых старых кедров на клюквенном болоте...

Родной, чуть насмешливый голос отвечает: "Весна? Холодная нынче... 9-го приедешь? Ну, как обычно, маленько поздно будет.... Да там они будут, там...да ты и сам знаешь..."

Действительно, я и сам давно всё знаю. Просто это превратилось в ритуал. Я сделал этот телефонный звонок частью ритуала...

Когда всё началось? Наверное, десять лет назад. Я впервые оказался ТАМ один... Я шел где-то между явью и сном, проламывая болотными сапогами тонкую корку льда на болоте, нащупывая душой узкую тропинку, ведущую далеко в прошлое... в этом мире не бывает дня – есть только ночь и рассвет... в этом мире нет троп – есть только след твоего сапога, проламывающего лед и проминающего мох. Я остановился и обернулся – мох с тихим шипением выпрямлялся, ночной холодок вежливо и скоро затягивал поломанные льдинки на воде. Через час моего следа не будет... не будет ничего, что могло бы напоминать обо мне...Я остановился и прикоснулся к шершавой коре старого дерева... " ...и тебя здесь нет. Ты пришел совершить обряд, но знай – ..." Я знаю ЭТО, Старое Дерево...

Когда всё началось? Наверное, двадцать лет назад. Я впервые оказался ТАМ...

...Я с трудом поспеваю за плавным и размашистым шагом отца. ...Интересно, как он всё-таки идет – между кочками или по кочкам?... Пока размышляю, спина отца удаляется ещё на пару шагов и растворяется в темноте. Его шаги широки для меня, но если я не попадаю в проломы льда от его сапог, то становится ещё хуже – при каждом шаге лед снимает с моей ноги болотник. ...Хорошо, что вчера научился портянки наматывать, иначе бы сапоги точно слетели – размеров на пять больше... с этой мыслью запинаюсь и падаю лицом в воду. Встаю как можно быстрее – если увидит, больше не возьмет... Так, в левом полсапога воды...

Сидим на каком-то бугре и ждем.... Слева небо из черного превращается в темно-фиолетовое...Напряженно вслушиваюсь и на каждый новый звук ночного леса поворачиваю голову к отцу в молчаливом вопросе: "Оно?" Он также молча качает головой: "Нет..." Затем в какой-то миг, который я пропускаю, он резко раскрывает ладонь и поворачивает голову ко мне: "Слушай..." Я в волнении напрягаю слух, но ничего не слышу. Смотрю на него... Его пальцы снова дрогнули и...

...На грани с кажущимся и слышимым странный, ни на что не похожий звук... "Он?..." Отец улыбается и кивает головой... Какое-то время сидим и слушаем, потом он встаёт... "Мне можно с тобой?" – "Сиди здесь.... Там вдвоём нельзя..." Он как-то странно закидывает ружьё на левое плечо стволом вперед, удерживая его пальцами. Ещё минуту слушает и уходит в темноту мягким широким шагом.

Когда всё началось? Может быть, сто лет назад, когда я в такой же, как сейчас, суконной куртке приходил в тот же ночной лес. ... Пятьсот лет назад, я в старой куртке мехом вовнутрь ухожу в темноту.... А на осеннем промысле охотники, как и сейчас за глаза называют меня "борода с рыжей сукой".
Да уж, имя на все времена...

...Я вслушиваюсь последний раз, затем встаю, привычным жестом забрасываю на левое плечо стволом вперед ружьё и мягким широким шагом ухожу в темноту. Я не задумываюсь, не определяю расстояние и направление, мой дух невесомо движется по ночному лесу, входя в ритм древней песни... Я знаю, где он... Он знает, что я иду к нему...

...На фоне почти черного неба черный силуэт большой птицы. Ещё несколько шагов. Сегодня у меня сложная игра – Ты только третий год на току, и твоя песня не даёт мне права на ошибку... Также как и возможности сделать два шага подряд. Если у меня будет право на выстрел, значит это мой фарт...

Автор

Песня. Шаг, вдох-выдох... Аккуратно поднимаю ружьё, приклад по-родному ложится к правому плечу, палец привычно сдвигает предохранитель... Силуэт перечерчен сетью веток. Шансов нет. Песня. Вдох-выдох... Ружьё опускается, предохранитель возвращается на место... Песня. Вдох-выдох... Правая рука ложится на цивьё, левая на шейку ложа, ружьё поднимается с левого плеча. Не видно ни мушки, ни рамки... И не нужно... Силуэт. Выдох. Слитое воедино ощущение, что промаха не будет-предохранитель-нажатый курок-молитва... Во имя того, чтобы всё продолжалось... Чтобы через сто лет у ног другого меня лежала рыжая остроухая собака. Чтобы каждую весну древние черные птицы напоминали кому-то о том, кто мы и откуда пришли...
...Выстрел...
...И тогда там, в краю Вечной Охоты, Борода с Рыжей Сукой, улыбнется, привычным жестом забросит на левое плечо стволом вперед ружье и мягким широким шагом уйдет в темноту...