Висячий цирк: слева Аршан, справа Броненосец

Дуло началось еще с вечера. Когда мы пришли к нашей, одиноко стоящей на каменной гриве палатке, к ветру прибавился мелкий, словно манная крупа, снег. Саша с Андреем уже возились около палатки, разбирая железо на завтра, я решила чуть-чуть поснимать. Остановилась, не доходя метров 50 до них. Ракурс очень удачный: кромка каменной гривы висячего цирка с выделяющимся профилем таинственно светящейся палатки (Camping Gas'овская лампа – элемент комфорта, к которому очень быстро привыкаешь – буржуи, что еще сказать, их бытовая жизнь ничем не отличается от нашей, кроме уровня комфорта). Тункинская долина как на ладошке с ее многочисленными озерцами, такое ощущение, что сидишь на краю гигантского каньона. Ну вот, с камерой опять старая песня. Пока ее доставала, она замерзла. Кнопка "rec" тормозит, срабатывая несколько секунд.

Японская любительская "Сонька" не раcсчитана на такие температурные режимы. Вообще, процесс съемки на альпинистском маршруте – это отдельная история. Если коротко, то напоминает монолог Винокура про тетеньку, которая в автобусе билетик покупала: снимаешь рюкзак, пристраховываешь рюкзак к себе карабином, открываешь рюкзак, достаешь сумку с камерой, расстегиваешь пуховку, достаешь из сумочки на шее аккумулятор, открываешь сумку с камерой, вставляешь аккумулятор в камеру (лучше это делать прямо в сумке – неизвестно, сколько аккумуляторов потеряно на склонах вершин), достаешь камеру, включаешь, снимаешь 10-15 секунд, а затем все в обратном порядке. Долго не поснимаешь – аккумулятор садится. Чем чаще достаешь, тем интереснее съемка – прямо пропорционально твоей лени.

Маршрут 4А по центральному контрфорсу

Первая веревка

Вчера мы прошли 4 веревки до начала ключа маршрута по центральному контрфорсу Броненосца. Саша полгода назад в феврале уже проходил эту часть маршрут, но световой день был слишком короток, времени мало, а маршрут еще неизвестен. Так и не получился первопроход тогда. Санька "болел" Броненосцем все это время. И вот сейчас октябрь, у нас в запасе еще день на маршрут и день на выход.

Всю ночь палатку тормошила метель. Утром встали в 6.00. Саня после значительной упаковки себя в разную одежду вылез наружу, видимо, в надежде разжечь костер (дрова мы принесли в рюкзаках с границы леса в день захода, на троих на 3 дня много не надо, а газ хоть и хорошая штука, но денег все же стоит). После 15 минут борьбы с сухим горючим и зажигалкой попросился обратно в палатку. Руки отогревал еще минут пять. "Ну и маракуйя! Конец света какой-то!" Незримо у всех в головах завертелся вопрос, а будет ли в этот раз гора? Экстрим, конечно, это хорошо, но только в том случае, когда безопасность (понятие довольно относительное в альпинизме) позволяет ходить не на грани фола, чего иногда и не избежать по объективным обстоятельствам, а с запасом уверенности. Иначе "красиво" ходить не получится. Люблю ходить с Санькой, потому что он это делает именно так. Ладно, оставляем костровище на растерзание стихии и спокойно готовим утренний кофе и завтрак на горелке. Альтернатива – один из аспектов свободы, за которой идут в горы.

Подход к станции на "отколе"

Подвернулся момент приоткрыть значение слов "красиво ходить". Ситуация снаружи: еще темно, раннее утро, метель, на улице (то есть за двумя тканевыми стенками палатки) – 25°С.; ситуация внутри как в рекламе с маслом "Рама" – вся семья за столом, утренний кофе, тепло, семейный совет, взвешивание ситуации. В палатке сейчас то, к чему стремится любой человек – внутреннее равновесие, уверенность и надежность. Это сознательное давление на метущегося обывателя внутри нас. Ясно одно – идем как минимум до конца навешанных перил хотя бы потому, что на последней станции висит куча "железа" как нашего, так и взятого у друзей. Снаряжение надо снимать. Для смеха подсчитываем приблизительную стоимость всего этого барахла по минимому: веревки – около трех тысяч, комплекты френд, стоперов, гекс, крючьев – еще тысячи три. Пьем дымящийся кофе, едим бутерброды с сыром, смеемся. Нет суровости в лицах, сдвинутых в кучу бровей. Каждый понимает, что все это будет, когда придет время, а сейчас мы пока дома.

Андрей между "отколом" и скалой

У Андрюхи вчера была температура 37,2 и озноб – простыл на заходе. Осень обманчива, тем более в горах. Андрей горячий парень и даже если мерзнет, не признается, пока насильно не заставишь одеться. Горы – не то место, где можно проявлять амбиции с собственным здоровьем.. Вся соль в бесконечном неусыпном контроле за собой: ни на минуту не подмерзнуть. Андрюшка отмазывается такими знакомыми словам: "Это мои проблемы!" Приходится ему объяснять, что проблемы не только его, но и наши. Вечные споры о том, индивидуальный или коллективный вид спорта альпинизм. Не могу сказать точно, иногда кажется что и тот, и другой, причем в одинаковых долях. Даже если голова, ноги и руки, которыми ты лезешь, принадлежат только тебе, ты всегда связан с командой (если, конечно, это не соло-восхождение).

Вид с "откола" на Тункинскую долину

Я даю Андрею градусник со словами, несколько ранящими его самолюбие: "Если тебе станет плохо на середине маршрута, как мы тебя потащим?" Он, естественно, обижается, но тут Саня поддерживает меня, смягчая ситуацию очередной шуткой: "Живым расходным материалом не пользуемся". Точно, температура 37,5 – какая тут гора? Происходит окончательная стадия успокоения (не без правды): "Как здорово, когда приходишь домой, а там тебя ждут". Андрюха смирился и помогает нам одеваться, собираться. Я в твердой уверенности, что мы идем снимать снаряжение. Выхожу на улицу – вот уж точно конец света. В 10 метрах ничего не видно. Дубак ужасный – зима самая настоящая, несмотря что конец октября. Руки без варежек схватывает моментально. Собираемся, откапываю из снега воткнутые накануне рядом с палаткой палки – до маршрута еще идти 30 минут по средне-крупной осыпи со снегом. У меня палки обычные, лыжные, а у Сани телескопы, которые можно сложить и запихать за оттяжки рюкзака, чтобы не мешали лезть на маршруте. Но мы ведь поднимемся, снимем веревки и спустимся в то же место, а не по гребневой 2Б, как планировали спускаться с вершины. Саня молча дает мне одну из своих палок, потом добавляет: "Одной хватит". Вот оно что! Он еще надеется на вершину. Трудно представить, но я соглашаюсь со словами: "Командир сказал: бурундук – птичка, значит, будет летать!"

Вид с "откола" на западный гребень Броненосца

Выходим. Ноги вязнут в снегу по колено, тропу практически замело за ночь, дыр между камнями не видно, иногда проваливаешься внезапно по пояс. Светает. Иду, сосредоточившись на пятках Саниных "кофлачей". Ноги и руки мерзнут. Я знаю, что это всегда так, когда выходишь. От равномерной длительной ходьбы они постепенно согреваются. У меня кожаные "Саломоны" – это, конечно, не пластиковые "кофлачи", но все же лучше, чем советские "вибрамы" – легкие, с Gore-Tex'ом и мягкой резиной на подошве. Меня берут сомнения, что ноги согреются от ходьбы, что-то уж слишком холодно. Щеки подмораживает – вот тебе и октябрь. Сейчас бы очки-маска не помешала от снега. Прикидываю, когда Саня остановится отмахивать ноги. Что у него они тоже мерзнут, я не сомневаюсь. Так, вот удобный плоский камень на склоне, не двоих места хватит. Здесь он, наверно, остановится. Точно! Саня выходит на камень и поворачивается: "По-моему, мы давно ножками не махали". "И ручками тоже" – добавляю я, переводя дыхание. Воистину, когда с человеком ходишь какое-то время, устанавливается нечто вроде телепатической связи. В последнее время даже договариваться о чем-то не надо – негласно каждый знает, что ему нужно делать в тот или иной момент. Минут десять отмахиваем ноги, смеемся, придумывая блюда на ужин, главным компонентом которых могут являться ноги. Черный юмор совсем не черный в такой ситуации. Снимается напряжение, голова отвлекается.

Начало первой ключевой веревки

Через 30 минут мы подходим к снежному карману под скалой – начало маршрута. Вчера мы отсюда выходили по колено, сейчас снежный надув в рост человека. Саня по грудь в снегу разгребает проход в карман, напоминая пловца в бассейне, плывущего брасом. Падающий сверху снег стал поменьше и не так дует в защищенной от ветра ложбине. Главное, не останавливаться и не стоять долго. Быстро надеваю обвязку. Хорошо, что ус остался со вчерашнего дня, сейчас завязывать его ой как не хочется на морозе. Саня уже надевает кошки. У него "Рысь" нашей новосибирской фирмы Манарага – самые доступные по цене и неплохие по качеству жесткие кошки (жаль, но уже перестали производиться). На "кофлачах" с рантом для кошек они защелкиваются за несколько секунд. У меня хоть и буржуйские кошки "Camp", но мягкие. Это значит, тренировка ловкости рук в продевании строп в колечки на морозе – не самое приятное занятие. Опять отмахивание рук и ног. Главное, следить за собой и как там в песне – "быть осторожным" – тоже не помешает. Сейчас есть супертехнологии – ботинки с подогревом, веревки, меняющие свои характеристики со статики на динамику за полминуты, но это не по карману для нас, да и нужно ли? Представляю себе превопроход с использованием супертехнологий, когда не по визуальной оценке скалы и собственному опыту постигаешь сладкий момент неизвестности, наслаждаясь чувством первооткрывателя, а с ноутбуком, разглядывая и зная каждый зацеп на экране (как на скалодромной трассе, которую проходил 50 раз) с помощью спутниковой съемки просто передвигаешь на пару сотен метров свое тело вверх по веревке. Бр-р-р... Стало смешно от такой картины и в то же время грустно. С одной стороны, человек стремится все усовершенствовать, с другой – рвется туда, где нет никого, нет техногенных сооружений, где значительная часть твоей жизни зависит от капризов природы. Видимо, нам приятно ощущать себя одновременно знатоками законов и мелкими песчинками среди могущества гор. Парадокс или закономерность?

Снег кончился, ветер еще крепкий. Саня отправляет меня первой на жумаре по веревке, сам остается снять нижнюю станцию. Не люблю жумарить, но сейчас некогда тратить время и силы на свободное лазание. Прохожу веревку, кричу команду "свободна" (хорошее слово для команды) и жду Саню. Вчерашние теплые скалы сегодня в снегу, сейчас не полезешь с голыми руками как вчера. Проходим еще одну веревку до станции, на которой висит вся снаряга. Здесь начинается ключ маршрута. Последняя веревка, которую вчера пролез Саня, заиндевела. Все как обычно: Саня первый, я вторая. Отсюда видно нашу палатку, правда плохо – белая снеговая взвесь висит в цирке. Тучи поднялись, но серый цвет наверху преобладает. А вот Тунку видно хорошо, мы уже выше чачи – она осталась под ногами.

Вы алпЫнЫсты, да?!

Центральный контрфорс (4А) и западный гребень (2Б) вершины Броненосец

Вчера Саша лез эту веревку не меньше часа. Это одна из ключевых веревок, место, определяющее категорию маршрута – 4А. Мы меняемся местами, Саша уходит наверх на жумаре, я остаюсь на страховке. Что-то долго он лезет. Наконец, слышу команду "свободна". Надо снять станцию. Веревка висит в пяти метрах от станции и конец привязан к петле. Так, посмотрим. Если я снимаю петлю на станции и неаккуратно подхожу по полочке к месту, где веревка висит вертикально, то меня отбросит маятником на другую сторону контрфорса – вот уж точно следи за собой, будь осторожен. Снимаю пуховку (стоять было не очень жарко, скажем прямо). Рюкзак висит на петле. Отстегиваю его и надеваю на себя. В этот момент он висит только в моей руке, невольно всплывает момент из январского восхождения на Трехглавую. Капроновая варежка, неосторожно положенная на снег рядом с собой, медленно, как в замедленной съемке, соскальзывает по склону вниз. Самое обидное, что мысль "сейчас произойдет потеря варежки" приходит в первые миллиметры ее скольжения, одно движение – и варежка в руке. Оцепенение, просто как кролик перед удавом, смотрю и знаю, что она улетит, а не могу пошевелиться. Говорят, что при первой потере всегда так. Скорее надеваю рюкзак на себя и защелкиваю пояс. Есть! Дурацкие воспоминания отвязались. Аккуратно, не торопясь, без суеты, подхожу по полочке, на которой по ширине умещается половина кошки. Опять жумарить! Страховочная веревка аж подтягивает вверх – это Саня очень старается, приятно, когда так заботятся о тебе. Пролажу стеночку, здесь поположе, вынимаю стопер, дальше внутренний угол, наискось уходящий влево... О-па! Жаркая волна прокатилась по позвоночнику. Как я понимаю Саню, что он так долго лез. Перевожу дыхание. Сразу стало жарко. Жумар проскальзывает. Веревка заиндевела и закоченела так, что зубчики жумара не могут впиться в веревку. Гладко идет как вверх, так и вниз, а ведь вниз он должен стопориться. И в таком неудачном месте. Смотрю сколько мне такого удовольствия еще предстоит – где-то метр. Теперь на руках надо продернуть жумар дальше этого места. В общем, подпрыгнуть из висячего положения. Как Сталлоне в "Скалолазе", вися на пальчиках на карнизе, подтянулся, подпрыгнул и схватился на метр выше того места, где висел. Красивая сказка! Но не настоящая. Мне есть куда упереться ногами, так, попробуем. Получилось!

Единственный крюк на маршруте я выбивала 10 минут. Саня уже предложил его оставить, но ведь обидно. Он уже раскачался. Очень неудобное место для выбивания – щель во внутреннем углу – молотком не подберешься. И висеть, мягко говоря, неудобно. Одним зубцом правой кошки упираешься в микрозацеп, а спиной прижимаешься к стене, чтобы удержать равновесие. Один удар молотка – дисбаланс. Чем сильнее удар, тем быстрее нарушается равновесие. Дзен-буддизм какой-то. Но все-таки он поддался.

Броненосец, Сэр!

...Стою на передних зубцах кошек, ветер пронизывает до костей. И хоть солнышко светит, но тепла, такого как вчера, почему-то жалеет для нас. Блин! Надо было надеть пуховку, пока выбирали веревки. Поленилась – теперь мерзни. Склон 65°. Вниз уходят гладкие плиты, взгляд уперся в восьмерку, через которую идет страховочная веревка к Сане. Дрожу как осиновый лист, вцепилась в веревку, в голове заела мысль – Саня на ней привязан и, я его держу. Никаких лишних телодвижений. Периодически смотрю наверх, где, сметая с очередной полочки сначала снег, затем изморозь, Саша методично лезет, и я искренне восхищаюсь им. Я так не могу. Мой запас уверенности на сейчас не больше, чем на 2А первой в связке. Но никак не на 4А. Небо синее – это согревает, жаль, только душу, а не стучащие зубы. Ура! Я слышу команду "свободна". Значение прямое как никогда – я могу двигаться. Моментально перещелкиваю веревки, снимаю станцию и буквально бегу на жумаре. Благодатное тепло растекается по телу...

...Саня выбирает веревку быстрее, чем я иду. Я спотыкаюсь от рывков, но улыбаюсь и даже шутливо возмущаюсь, что-де не хватало потерять участника на последней веревке на выходе к вершине. Саня в ответ предлагает быстрый спуск свободным падением и смеется. Мы оба смеемся. Вершина! Саяны поседели за последнюю половину суток до неузнаваемости. Вот и зима. Морозно, но ветра нет. Небо синее-синее, лишь внизу по цирку ползает еще белая чача, как питон-альбинос вьется среди каменных гряд. Мы от счастья кричим Андрюхе вниз: "Ты с нами!", махаем руками, не зная, что он нас в этот момент снимает на камеру.

Гора нас пустила, впереди еще спуск, а вечером – кофе со старкой и такие родные и веселые глаза моих друзей.

Схема маршрута в символах УИАА