Барашки и козы на прогулке

Батсайхан

Утро выдалось теплое и солнечное. Пока готовили завтрак, стадо барашков и вчерашний знакомый пастух проходили мимо нашего лагеря. Пастуху Батсайхану предложили чай, и он не отказался. Конфеты, подаренные мне с утра на день рождения, пошли на ура. Андрюха, как заправский скакун, шел рысью на лошадке пастуха. Выстроилась очередь желающих покататься. Барашки и козы, тем временем, самостоятельно ушли пастись вдаль.

Время завтракать

После завтрака поскидали вещи в машину и пошли смотреть на местные достопримечательности. Готов еле поспевал за нами, хотя мы шли не быстро. В один из моментов, обернувшись, мы не обнаружили нашего гида. Присмотрелись и увидели его лежащим на снегу, закинув ногу на ногу. Не часто ему такие "ходячие" спутники попадаются судя по всему.

"Ом мане падме хум"

Надпись большими красными буквами на тибетском языке означала "Ом мане падме хум". Она красовалась на скале и Готов предложил подождать нас у ее подножия. Уморили товарища... Деревья, окружающие вымерший летний кемпинг для туристов и монастырь на другой стороне долины среди скал, словно из сказки: толстый ствол высотой метра два, а дальше тонкие корявые ветки копной. Место безумно красивое!

Гыр семьи пастуха

Внутри монастырского гыра

В этом месте есть развалины монастыря XVII века (он был разрушен, как и большинство монастырей в Монголии, в 1937 году) и новые построенные здания. В середине долины между туристским кемпингом с круглыми фундаментами под юрты и монастырем, стоит один гыр, в котором живет семья пастуха. Внутри гыра очень чисто и прибрано, причем это касается всех гыров, которые мы встречали в своем путешествии. В западной части юрты стол – там нас угостили монгольским чаем, в северной части "красный угол" – изображения Будды, часы, статуэтки, фотографии лам. Вся мебель (кровати, тумбочки) оранжевого цвета и расписана монгольскими узорами, орнаментом и свастикой. Много чемоданов, печка-буржуйка с трубой в крышу и два столба, поддерживающих вершинный круг юрты, он же окно, там же выходит труба печки. Потолок из белой ткани, не закопченый, очень чистый. Таково "стандартное" убранство гыра. Войлок снаружи и изнутри обтянут белой тканью. Если вы пришли в гости, то вам обязательно предложат как минимум монгольского чая из китайского термоса. И отказываться очень нехорошо.

Новые постройки монастыря

Развалины старого храма Эвгэн Хийд

Побродив по развалинам храма и послушав Готова, мы отправились на ближайшую скалу. (Waypoint GPS: N47.425330, E103.693670, Height 1348 m – разрушенный монастырь Эвгэн Хийд у подножия скал в местечке Хогно Хаан Уул, 15 км от трассы Улан-Батор – Хар-Хорин) Очень хотелось размяться от постоянного сидения в машине, а горка так привлекательно выглядела. Мы не пожалели – на середине склона слоеная порода образует лабиринты, напоминающие Гранд Каньон в штате Колорадо. Сверху скалы открывается шикарный вид на окрестности.

Атланты на вершине скалы

Эта местность со скалами, монастырем и близлежащими небольшими барханами песка называют Маленькая Гоби. Летом здесь ставятся юрты для туристов и местных жителей, наверно, сильно достают. Очень дружелюбные и открытые женщины, чистые (мы ни разу не видели грязных) дети и все непременно в халатах.

Мы спустились обратно к монастырю, где нас ждал суп из картошки с бараниной. На крыльце юрты рядом с монастырем (в ней живет семья, присматривающая зимой за монастырем) грелся толстый рыжий кот по имени Норон (по-монгольски означает "зеленый") и две симпатичные псины. Попив чай с сушеным сладко-кислым творогом (ааруул), мы отправились обратно на трассу и затем в Хар-Хорин. Без проишествий преодолели грунтовую дорогу и оказались на асфальте, где были вчера. С нами до Хар-Хорина поехала жена пастуха, чтобы проведать сына, который учится в первом классе.

Мимо проплыли заснеженные барханы Маленькой Гоби и вскоре на перевальчике мы увидели обо и две пары монголов. Это обо находится на стыке четырех аймаков (районов) и его нужно обойти вокруг три раза. С этого места началась Adventure Story. Андрюха поздоровался с монголом и разговорился, если можно так назвать общение из лексикона в 10 монгольских слов и фигур из пальцев. Тот ему пообещал подарить шкуру волка. Только, говорит, надо съездить в гыр – это 3 км от дороги. Короче, в итоге Андрюха с этим не совсем трезвым монголом едет на мотоцикле. Проводины как на войну, еще более нетрезвая жена монгола садится к нам в микрик. Едем, съемки блок-бастера камерой из окна нашей машины как монгол с Андреем едут по дороге.

Начало Adventure Story

Но самое интересное было дальше. Подъезжаем к свороту на грунтовую дорогу, сворачиваем на нее, и мотоцикл съезжает с грунтовой дороги и едет через заснеженную степь к холмам. "Истана" говорит "тпру" и останавливается. Дальше мы ехать не можем, потому что встрять в снегу и кочках на ночь глядя – не самое приятное занятие. Смотрим на удаляющийся мотоцикл. Жена монгола, не понимая почему мы остановились и не едем дальше, лопочет по-монгольски, ругается, тыкает нам пальцем в плечи и головы. Готов объясняет, что женщина говорит "поехали дальше – там хорошая дорога", но у нас-то тоже глаза есть – ее там и в помине нет. Разговор глухого с немым: жена монгола ругается на Готова, потому что только он ей может ответить. Готов ругается на нас почему мы не едем, ведь мы пообещали довезти тетеньку до дома вместе с ее кулем муки. А нам ничего не остается, кроме как говорить, что машина по сугробам ездить не умеет, а женщина не говорила, что дороги не будет.

Словесная перепалка обрывается хлопком двери – Готов уходит в степь. Возвращается через 10 минут и говорит "I'm sorry, guys". Муж ведь все равно за женой и кулем муки приедет. Через 15 минут тетенька решает идти пешком, а Готов, как настоящий джентльмен, вызывается ее проводить. Картина следующая: сумерки, двое уходят в степь. Мы ждем. Минут через сорок на склоне холма показывается фара. Через 10 минут монгол и Андрюха со шкурой около микрика. Всходит луна, через 20 минут приходят Готов с женой монгола. Она падает на землю, лежит и смеется. Монгол отказывается везти жену домой, говорит, что бензин только на нее тратить...

В девять часов вечера приезжаем в Хар-Хорин и селимся в гыре (юрте), что стоит во дворе Больницы Традиционной монгольской медицины. (Waypoint GPS: N47.198830, E102.821570, Height 1438 m – двор Больницы традиционной монгольской медицины) Обычная юрта, только поменьше тех, в которых мы были сегодня в Хогно Хаан Ууле. Пять кроватей, столик и печка. Еще две юрты рядом с нашей стоят во дворе деревянного здания больницы.

Чем дальше от города, тем чаще люди одеты в халаты. В Хар-Хорине почти все население ходит в халатах. Кстати, при въезде в Хар-Хорин стоит шлагбаум и пост – с нас взяли 500 тугров (13 рублей) за въезд в город, проверили аптечку, огнетушитель и поворотники. А на обратном пути проверили квитанцию об этой оплате, прежде чем выпустить. Вот так все строго.

Отметили мой день рождения вином и пивом с фруктами и гитарой – по интересам. Готов налегал на водочку и затем пересказал нам Всемирную историю, в которой Монголия играла главную роль Великой Империи, а все остальные нехорошие люди отобрали у нее потом кучу земли.



Город Хар-Хорин по размеру похож на поселок Усть-Орда, только в два раза меньше. Деревянные дома, несколько каменных, двухэтажных нет вообще и гыры. Город стоит на реке Орхон и есть что-то вроде канала. С двух сторон полукругом город окружен горами и на них есть лес. Это бывшая столица империи Чингисхана и его потомков. Начиная с XIII века, она существовала около двух столетий, затем ее разрушили китайцы. Единственное, что осталось от столицы – это каменные черепахи, выточенные из цельных глыб. Одна, самая большая, стояла у входа в столицу – она и поныне там. Три других, поменьше, стояли рядом, но были растащены на ближайшие холмы.

Самая большая ступа в Монголии

Позавтракали монгольской лапшой с мясом – вдали от Улан-Батора найти блюдо без мяса – это почти проблема. Отправились в монастырь Эрдэнэ Зуу. Он находится на окраине города в виде огромного квадрата, огороженного каменным забором со ступами. Внутри есть монгольский и тибетский монастыри. Все строения на сегодняшний день находятся в одной половине квадрата, а другая представляет из себя пустырь – там еще не достроены здания. Музей монастыря – это несколько небольших комнат с изображениями богов и Будды и два здания со статуями.

Здание тибетского монастыря

С нас взяли за вход 3000 тугров с человека (80 рублей), но экскурсии к этому не прилагалось. У Готова информация по монастырю была весьма скудная. Разочарование наступило не только от того, что для нас даже не включили подсветку экспонатов и мы ходили в полумраке неотапливаемых комнат, но и от того, что монастырь, построенный в XVII веке был разрушен, как водится, в тридцать седьмом году, и еще не отстроен заново. Работы по строительству идут рядом с мавзолеями, в которых лежат царь Туш Еет Хаан Гомбо Дорэн и его сын Чахун Дорн. Ходят рабочие вперемешку с монахами, стоят стропила, звук циркулярки и доски вокруг.

Все сказанное выше касалось буддистского здания. В здании тибетского монастыря стоит гул молитв и монахи таскают туда книги, завернутые в шелк. Иногда в молитвы вклинивается звук колокольчика или труб.

Посреди пустыря стоит огромный чан, оставшийся от старого монастыря Эрдэнэ Зуу. В нем за один раз могли сварить 10 овец для монахов. Небольшая такая кастрюлька, высотой по пояс человеку.

Статуэтка одного из бесчисленных богов

Андрюхе шкуры волка показалось мало и он купил еще шкуру рыси в сувенирной лавке за 35 тысяч тугров (920 рублей). О сувенирах отдельная песня. Сидим, завтракаем в столовой больницы. Тут приходят двое и на соседних столах раскладывают всякие сувениры и безделушки. Раскладывают да раскладывают – лавка у них тут видимо. Готов говорит нам, что это они из-за нас принесли сюда все это хозяйство, так что лучше хотя бы посмотреть и вовсе не обязательно покупать. Ладно, посмотрим. Старые монеты, украшения, стаутэтки, кинжалы и т.д. В итоге мы набрали немного сувениров по ценам гораздо дешевле, чем могли бы сделать это летом, когда туристов навалом или в центральном универмаге Улан-Батора.

Возвращаемся в наш гыр, стучится монгол и говорит, что принес нам посмотреть сувениры. Так, это начинает принимать конвейерный характер. Ладно, посмотрим, но покупать уже ничего не будем. Пока он вытаскивал сувениры, слово за слово, и вот Андрей с Томой покупают еще полмешка сувениров. После ухода монгола мы попросили Готова избавить нас от желающих продать сувениры. Вот как выглядит не сезон и полное отсутствие туристов. Впрочем, мы этого и хотели.

Черепаха стояла у входа столицы

Посмотрев напоследок каменную черепаху за оградой монастыря, мы вернулись собрать вещи, чтобы отправиться обратно в Улан-Батор, так как в Хар-Хорине больше ничего интересного для нас не было. Черепаха – символ долголетия и в Монголии черепаху можно найти везде: в игрушках детей, в украшениях и росписях и т.д. Асфальтовая дорога в Хар-Хорине кончается, а по снегу наш микрик не пройдет туда, куда, возможно, прошел бы летом. Страна неожиданностей и удивлений опять преподнесла сюрприз. Макс с Андреем сходили на рынок и хотели обнаружить там пиво, а вместо него обнаружили бильярдную под открытым небом. Прямо на улице стоят столы и мужики играют в бильярд при минусовой температуре. Вот тебе и Усть-Орда в Монголии.

Бильярдная под открытым небом

Лошадей, чтобы покататься куда-нибудь целенаправленно, а не по кругу рядом с дяденькой, мы к сожалению в Хар-Хорине не нашли. Они есть летом, а зимой их уводят в горы на пастбища. Выезжаем в сторону Улан-Батора. Я говорю "в сторону", потому что в принципе, мы разрабатывали общий план путешествия, но он менялся много раз по ходу дела, если попадалось что-либо интересное. Так вот, едем в сторону Улан-Батора. Через полчаса после отъезда видим стадо верблюдов и лошадей. У всех обладателей объективов просыпается желание устроить фотоохоту и мы, остановившись поодаль, выдвигаемся группой в сторону двугорбых.

"Верблюды переходят в отступление"

Андрюха устанавливает контакт

Подходим ближе и верблюды, недоверчиво косясь на нас с высоты, переходят в отступление. Мы успеваем их сфотать, пока к нам приближаются на конях пастухи. Здесь Андрей, как главный спец по общению с местным населением начинает устанавливать контакт. Спрашивает пастуха: "Ты говоришь по-русски?" В ответ монгол молча смотрит ясными глазами. "Do you speak English?" Такая же реакция. Богатый опыт игры в "немую корову" и вот Андрюха выясняет, что у пастухов около гыра неподалеку есть верблюды, на которых они ездят. Дальше подходит толмач Готов и мы договариваемся покататься на camel'ах за 2 тысячи тугров с носа (50 рублей). Пастухи уезжают в гыр и вскоре возвращаются: один на лошади, а второй на верблюде и еще одного ведет в поводу.

Как мало надо человеку для счастья...

Мягкий и меховой!

Верблюд оказался меховым и очень мягким. Сидеть на нем высоко и удобнее, чем на лошади. Все остались взаимодовольными. Интересно, что у верблюда, на котором сидел монгол, седло было пришито к меху (хорошо хоть не к коже), а не прикреплено ремнями, как у другого "катательного" верблюда.

Вид на закат с бархана

"Здесь были люди..."

Осчасливленные, мы отправились дальше. Еще через минут 30 мы доехали до барханов Маленькой Гоби и погуляли на закате по песку. Великолепное место, действительно, как в пустыне.

Уже в темноте, мы ужинали в "зоогийн бууз" (кафе) жирными бузами из баранины и "овощным супом" опять же с бараниной, составляющей примерно половину содержимого.

Ночевать остановились в мотеле у дороги – как раз в том месте, где высаживали ребятишек в школу 2 дня назад. Славе пришлось спать в машине, потому что теплого гаража не было и нужно было прогревать машину. За ночевку в комнате с пятью кроватями, постельным бельем, теплыми батареями (но в одной рубашке все же было прохладно) и электричеством с нас взяли как за катание на верблюдах – по 2 тысячи тугров (50 рублей). Возможно, такая цена была из-за того, что договаривался Готов – у него везде свои знакомые. Но вот в guest house в Улан-Баторе цена абсолютно официальная.



Мотель остался за бортом, столовая рядом с ним еще не начала готовить, так что пришлось нам завтракать спустя полтора часа в том же "зоогийн газаре", что и на пути в Хар-Хорин. Естественно, блюд без мяса не было, как и "липтон-чая". Интересно, что у них в меню есть монгольский чай (с молоком и солью), черный монгольский чай (то же самое, только без молока) и "липтон-цай", как отдельный вид чая.

Выкопала из меню жареное яйцо с овощами (ложка капусты и ложка винегрета, состоящего из картошки красного цвета со вкусом соленых огурцов). Есть бузы сил не было, мясо тоже. Кипятка, чтобы заварить свою заварку, мы ждали с Томой как манны небесной. Нет, монгольский чай вкусный – мы пили его в гыре, но хочется его запить обычным черным чаем почему-то.

Через час езды от селения, в котором был ресторан, мы свернули на грунтовую дорогу. Через 3 км нам попался на пути стоящий гыр, а еще через 7 км вход в национальный парк "Хустайн байгалийн цогцолборт газар". В этом парке держат лошадей Пржвальского. Кроме них есть еще газели, но лошади Пржевальского для монголов как медведь для сибиряка.

Лошади Пржевальского

Здание за открытыми воротами не подавало никаких признаков жизни. Мы посигналили, потом еще раз – никто не выходит. Хоть езжай, не спрашиваясь. Готов сходил куда-то в дверь и вышел с местным работником. Он сел к нам в автобус и мы поехали искать лошадок. Через 10 км мы их нашли. В трехстах метрах от дороги паслось стадо, а подойти к ним пешком нам разрешил этот товарищ на 100 метров – максимального зума камеры только-только хватало, чтобы рассмотреть их, так весьма трудно было отличить, что это именно лошадь Пржвальского, а не какая-нибудь другая. Мы хотели подойти к другому стаду, чуть повыше на склоне, но работнику парка было лень идти наверх. Он сказал, что мы можем проехать с ним еще по дороге на микрике, а одним нам ходить по парку нельзя. Чудесные правила – нечего сказать. Ладно, проехали еще 100 метров по дороге и тут лошади оказались гораздо ближе, чем предыдущие. Вышли из машины и этот фрукт опять нас не пускает, причем тормозит нас за дорогой, по которой мы только что ехали на машине! То есть мы с одной стороны дороги, а лошади – с другой. Работник парка говорит, что мы их испугаем, если подойти ближе. Когда на машине сработала сигнализация, они даже не шолохнулись!

На обратном пути с нас взяли 25 тысяч тугров (по 5 тысяч с человека, т.е по 130 рублей). На кордоне этот замечательный "гид", которые ни слова нам не рассказал про лошадей говорит: "Мы тут, оказывается, не туграми берем, а долларами. Раньше было 5000 тугриков, а теперь по $5. В пересчете на тугрики это больше получается – давайте еще 5 тысяч тугров." В итоге за то, что мы 15 минут посмотрели издалека лошадок, сфотали их в 100 метрах с нас содрали 30 тысяч (790 рублей). Для сравнения, за ночевку в мотеле с постелями мы заплатили 12 тысяч (315 рублей).

Очень нас хотел этот товарищ в музей национального парка затащить – видимо, в этом и заключался весь сервис, который входил в такую цену. А нам очень не хотелось идти туда, потому что ничего хорошего мы там не ожидали увидеть. Он говорит: "даже если вы не идете в музей, вы за него платите". Ладно, зайдем на пару минут, чтобы до конца представлять себе уровень этого парка и не быть голословными. И точно ведь предчувствовали. Одна комната с картой национального парка, черепом лошади и фотографиями в рамках, некоторые из которых я бы не показывала никому, будь они мои. Сказать о лошадях он и здесь нам ничего не смог, поэтому двух минут хватило с лихвой, а впечатление от парка осталось грустное. Лошадки симпатичные, отличаются от обычных, хотя вблизи мы их и не видели своими глазами, только через объектив с зумом.

Возвращаясь к трассе, видим гыр, что стоял когда мы ехали в парк, уже перемещается вместе с обитателями на грузовике с прицепом. За час народ снялся вместе с домом, со всем скарбом и уезжал жить в другое место, только собаки бежали рядом с машиной. А справа промелькнула гряда песчаных барханов посреди степи.

В Улан-Баторе решили заехать на рынок – мы так поняли, что это центральное место города для населения и приезжих. Огромный рынок с уличной торговлей и крытыми павильонами с какими угодно товарами. Цены очень низкие по сравнению с Иркутском, например, DVD-плейер стоит 35 тысяч тугров (меньше тысячи рублей). Здесь продается беспошлинно ввезенный товар из Китая, где он стоит еще дешевле. Но если покупает иностранец, то цену сразу поднимают. Хорошо, что у нас был Готов, он спрашивал о цене, торговался, поэтому цены нам доставались нормальные. Правда, стоило отойти куда-нибудь самому и спросить цену на этот же самый товар – цена увеличивалась.

Снова безумное количество такси (проезд по городу стоит $1 = 1170 тугриков), каждая вторая машина мятая – и что они только делают со своими машинами? Или автосервис дорого стоит? Ходячие телефоны в меховых чехлах – звонки осуществляются по сотовой связи – город просто утыкан антеннами и GSM выходит дешевле и удобнее, чем таксофоны и монетам или карточкам. Слово "Mobicom" известно каждому монголу. Покрытие тоже внушает уважение – Готов звонил из Хар-Хорина в Улан-Батор.

Немного о том, как ездят машины на улицах. Если вы идете по "зебре" на свой зеленый свет и машина, проезжающая перед вашим носом сигналит вам, чтобы вы остановились – это нормально. Для местных водителей, особенно для такси, часто не существует красного света. А уж "побибикать" водилы любят – хлебом не корми. Сигналят по любому поводу и без. Пробки – нормальное явление. Не на всех дорогах, но на центральных магистралях точно. Ну и наконец, главная дорога – эта не та, на которой соответствующий знак висит, а та, которую кто-нибудь посчитает таковой. В общем, глядите в оба, а то ваша машина будет как половина едущих по городу – с мятыми боками. Кстати, за въезд в Улан-Батор с нас опять взяли 800 тугриков (21 рубль) на посту, так что сколько раз въезжаете, столько раз и платите. Это у них называется "дорожный налог". Если у вас номера с буквами, начинающимися на УБ (Улан-Батор), то вы не будете платить за въезд в столицу.

В квартиру мы заселились уже часов в 6 вечера и там уже жил новозеландец, который ни разу не видел русских и почему-то считал, что они все бородатые. Очень удивился, не обнаружив бороды у нас с Томкой. Он живет в Улан-Баторе уже 2 месяца и не первый раз в Монголии. Сейчас покупает две юрты с обстановкой для себя и одну еще для кого-то. Ему удалось найти гыр с мебелью за $1000. Обычно столько стоит юрта без мебели. Еще $200 надо будет отдать за растаможивание. Везет домой делать бизнес – селить туристов в юрте. Сам товарищ представился нам на русский манер Виктором, чтобы мы, видимо, не мучились с запоминанием. Витёк этот еще и поэт оказался – пишет стихи. Почитал их нам – весьма неплохо.

Второй сосед – японец Умэки. Весь такой плавный и мягкий – очень приятный фрукт. Он изучает народные инструменты, причем таких стран как Монголия, Тува и Казахстан. В комнате стояло пять струнных инструментов, похожих на домры разных конфигураций. Монгольский струнно-смычковый инструмент моринхур с двумя струнами, каждая из которых состоит из 120 конских волос. Очень необычный и красивый звук и тембр. Чем-то напоминает виолончель. Тувинский народный инструмент с плоской декой и тремя нейлоновыми струнами. Казахская домбра с двумя струнами, он умудрялся играть на двух домбрах одновременно.

Вечером была устроена совместная party. Местное пиво (нам понравилось – вкусное) и итальянское и французское вино за 100 рублей бутылка – пошли в ход. Огромный килограммовый пакет сушеной папайи тоже примерно за 100 рублей (у нас 50 рублей 100 грамм) пустили в дело в качестве закуски. Умэки играл нам на всех инструментах и пел горловым звуком (хоми) – я даже не представляю как такой звук вообще можно извлечь. Мы, в свою очередь, пели под гитару. Общались на английском – интернациональный язык, можно сказать. Последние участники с кухни уходили после трех ночи.

А еще мне друзья подарили полартековую кофту The Noth Face с windstopper'ом за 710 рублей (нам бы такие цены в Иркутск). Сколько же она в Китае стоит, откуда ее везут к нам?