Северная Монголия

В вагон поезда "Иркутск-Наушки" в последнюю минуту протискивается участник с горными лыжами и рюкзаком. "На Мамай?" – понимающе спрашиваем мы – "так точно!" – слышим в ответ. Но мы в этот раз едем не на Хамар-Дабан и не кататься. Раннее утро, пересадка на Улан-Удэнском вокзале из поезда в микроавтобус – поехали!

Затянутые тучами сопки Бурятии провожают нас заснеженными степями. Хмуро, дует ветер. Досыпаем 215 км в пути до Кяхты. На каком-то участке открываю глаза и не вижу ни одной снежинки – степь выжжена солнцем.

К Кяхте тучи расползаются и выглядывает солнышко – уже веселей. Этот город представляет собой большую деревню с несколькими каменными домами. Заброшенная старая церковь и относительно новый храм – вот и все, на чем останавливается взгляд из окна машины.

Граница, Российская сторона, десятый час утра. На наше счастье подъезжаем прямо к воротам КПП – очереди нет. Далее прохождение границы представляет из себя отрезковое передвижение по 5-100 метров от строения к строению в течение двух часов. Надо заполнить декларацию на Российской стороне с наивными вопросами "везете ли вы наркотические, психотропные или взрывчатые вещества", потом тетенька тщательно сверяла наши фэйсы с фотографией в загранпаспорте, просила снять шапки и убрать волосы за уши, хорошо хоть не требовала сделать лицо как на фотографии. Вещи попросили вынести из машины, порылись в рюкзаках и сумках, просветили нас металлоискателем, взяли $20 долларов за страховку машины и отправили восвояси дальше.

И вот – исторический момент – мы переезжаем границу и нейтральную полосу шириной метров пять, огороженную заборами. По ней проложена дорога, уходящая куда-то на восток и на запад, и, видимо, заканчивается не сильно далеко, потому как на Мунку-Сардыке никаких заборов и столбиков не наблюдается.

На монгольской стороне листок прибытия выдали с моногольским и английским вариантами заполнения, а вот декларацию только на монгольском. Из всех граф мы поняли только пункт с названием "паспортын", поэтому декларация оказалась пуста и к нашему удивлению, ее даже не потребовали, в отличие от тщательного рассмотрения листка прибытия, визы и лиц. И если отечественные погранцы посмотрели вещи, то на монгольской стороне нам задали только один вопрос: "оружие и боеприпасы везете?" Интересно, им кто-нибудь отвечал на этот вопрос "да"? Хотя "челноков" заставляли проносить вещи через рентгеновскую рамку. Нам, наверно, повезло. В магазине Duty Free мы на монгольской стороне (на российской такого нет) нашли полки с алкогольной продукцией, в том числе, водку "Иркутская" и витрину косметики с одним ценником, видимо, на все – $50, но нам ничего не приглянулось. После этого, представители дружественной страны поставили печать в визу, взяли $10 за страховку машины и выпустили нас из плена заборов.

Кстати, около ворот с российской стороны к нам норовили подсесть в микрик всяческие пассажиры, чтобы переехать границу, потому что в Кяхте нет пешеходного перехода и рубежи можно пересечь только в салоне автотранспорта или на мотоцикле. С обеих сторон границы стоят убитые в прямом смысле этого слова машины, которые как раз этим и занимются – перевозят через границу за какую-нибудь сумму денег. Они, как правило, все из приграничного района, так как их водителям не нужны визы для пересечения границы. Собственно, на обратном пути мы видели, как некоторые товарищи толкали УАЗик через границу, потому что он не был на ходу – так что машина, в принципе, и не обязательно должна ехать сама – лишь бы мотор был.

На переход границы мы потратили около двух часов – что очень мало, для простых смертных и этого КПП, как мы узнали на обратном пути. Нам повезло, что мы были первыми у ворот, и не было других "специальных" и "внеочередных" машин. А вообще, этому занятию можно посветить до суток времени. В среднем, 4-6 часов не в сезон. Пропускная способность КПП 20-25 машин в день, но цифра эта условная и прохождению границы мы посвятим еще несколько слов в конце нашего путешествия.

Еще один нюанс с транспортом, введенный с этого года. Если раньше для всех машин требовались только права и техпаспорт, то теперь, если в салоне больше 8-ми мест, надо собрать и написать папку документов, получить специальную лицензию на перевозку пассажиров и для прохождения границы русско-монгольский договор. Короче, неделя беганья по инстанциям обеспечена. Однако, если количество мест равно или меньше восьми – у вас обычный легковой автомобиль, а не автобус.

Как только мы попали "за бугор", тут же набежали стаи меняльщиков денег и тетенек с термосами монгольского чая (чай с молоком и солью). Тугриков мы наменяли (1 рубль = 38 тугров), а вот обычного черного чая без молока и соли не нашли. Пришлось купить бузы по 3 рубля за штуку (о, великая мясная страна Моноглия!) и отъехать за приграничную деревню Алтан-Булак, чтобы спокойно поесть. Бузы (по-монгольски, боц или бууз) с бараньим рубленым мясом (а не фаршем из говядины и хлеба, как у нас) оказались очень жирными, но очень вкусными.

Теперь можно ехать дальше. От границы до ближайшего города Сухэ-Батора около 30 км. Степи с красивыми горами на заднем плане и разваленные дома на переднем. Разруха - старуха с клюкой явно прошлась тут. Если бы нам не сказали, что Сухэ-Батор – это город, мы бы сами ни в жисть не догадались. Деревянные дома, несколько каменных и огромный элеватор посередине.

Ладно, едем дальше. Наполовину вырубленный редкий сосновый лес, снег, отары баранов и коз, табуны лошадей и стада коров. Животные перечисленных видов, плюс еще верблюды и яки – постоянная картина за окном авто в Моноголии, с овощами у них туго – земли не плодородные. Но картофель из Китая и дунайский салат из банки в ассортименте пристуствует. Странные люди, отдалбливают лед с асфальта в одиночку посреди степи для того, чтобы скот при переходе через дорогу не поскользнулся. О посыпании обледенелой корки песком хотя бы на поворотах и подъемах и вообще, о машинах, обслуживающих автодорогу, видимо, речи не идет. От степных заснеженных просторов веет какой-то безжизненностью. Высокие холмы на горизонте да редкие машины на трассе – такой нас встретила Монголия.

Проехали 3 поста местного ГАИ, на каждом из них монгол называл сумму в тугриках от 300 до 700 и говорил, что квитанция с прошлого поста его не интересует. На некоторых квитанции не давали – вот такой вот дорожный налог.

Долго ли, скоро ли, мы прибыли через 135 км (от границы) в Дархан – второй город по количеству населения в Монголии. Центральное место города, как обычно, рынок, где продается все. Нашли даже закусочную с блюдами русской кухни: "суп с пельменем" и "пельмень со сметаном". Рынок похож на нашу Шанхайку, только просторнее (в Монголии вообще с площадями проблем нет) и вместо китайцев монголы. Улица перед центральным входом запружена лошадиными повозками, с которых продают шкуры, мясо и т.д.

Андрей решил блеснуть знанием монгольского языка, почерпнутым из разговорника, и гордо спросил у монгола, торговавшего сапогами "хэн?" (сколько). Монгол ему, соответственно, ответил как знатоку на чистом монгольском языке. Последовала пауза, а потом наш дружный смех. Мда... придется еще поработать с разговорником. На дороге в это время люди отдалбливали лед и сгребали его на растянутый кусок тряпки вместо совка или лопаты...

Будда на холме в Дархане

Дархан известен самым высоким 14-тиэтажным зданием в Монголии – оно возвышается над всеми домами. Еще одна запоминающаяся достопримечательность на холме, разделяющим старую новую части города – белая статуя Будды, сидящего лицом на восток. (Waypoint GPS: N49.473590, E105.944870, Height 707 m – лестница к статуе) Красивая ступа, особенно в сочетании с горами на заднем плане и голубым небом.

Новая часть города в Дархане

После Дархана жизнь на 210 км до Улан-Батора вымерла. Порой казалось, что в этой стране нет развитой цивилизации и мы едем в никуда по заснеженной степи. Ощущения от всех строений от Кяхты до Улан-Батора и в других районах вне столицы – времена совдеповского запущения и опустошения.

Стемнело, луна вылезла на холм, а мы все ехали на юг к Улан-Батору. Дорога от Улан-Удэ ровная, без выбоин – даже сказать-то нечего. В темноте около восьми вечера нам предстало явление – долина огней в безжизненном царстве. Улан-Батор оказался весьма современным городом, просторным, напоминающим перпендикулярно-параллельной застройкой со сталинскими домами и широкими проспектами Москву. Огни реклам, магазины, машины и неимоверное количество такси – мы въехали в город. Кстати, за вьезд в Улан-Батор с нас взяли 800 тугров (21 рубль) с машины.

Улан-Батор – столица Монголии, в ней живет в настоящий момент 600 тысяч человек – это половина населения страны. Все признаки большого города присутствуют – куча магазинов, супермаркетов, кафе и ресторанов (Иркутску до такого количества расти и расти), интернет-кафе (скорость и качество оборудования гораздо хуже, чем в Иркутске, но по количеству гораздо больше) и т.д. Вся столица расположена на абсолютно плоском участке степи и со всех сторон окружена высокими холмами – очень красиво.

Поселившись в самом центре в Nassan's Guest House за $4 с носа в сутки, мы растянулись на кроватях благоустроенной меблированной квартиры с ванной, туалетом и кухней со всем необходимым. (Waypoint GPS: N47.917860, E106.912470, Height 1293 m – здание Nassan's Guest House в Улан-Баторе, адрес см. в последней главе) Опять же Иркутску до таких цен за такой сервис да еще и в центре города как до луны. Главная площадь города за углом соседнего дома. Центральная улица, на которой есть все на таком же расстоянии. Такое впечатление, что где-то нас "кидают"...

Обзавелись в супермаркете едой на завтрак аж на семь с лишним тысяч тугриков (ох, тяжело считать не математикам – около 200 рублей на шестерых). После душа поспать на кровати, имея за спиной сутки езды – святое дело.

Центральные ворота в Гандан

Тихое утро, солнце освещает город и холмы вокруг, начинающиеся, как нам кажется, сразу от крайних улиц города. В 9 утра на улицах пустынно, мало людей и машин – странно. Такое ощущение, что жизнь бьет ключом только вечером – вчера в девять вечера все улицы были запружены транспортом и людьми.

В Улан-Баторе также ходят люди в национальных халатах, хотя большинство одето вполне по-современному. На улицах ходят передвижные телефоны - люди в марлевых повязках на лице с телефонными аппаратами, обмотанными войлоком или мехом. Это такой таксофон. Он сам к тебе подходит, иногда с табличкой "утас" на груди (телефон), и за небольшие деньги можно звонить по обычному телефонному аппарату, только без провода, по сотовой связи. Повязки на лице можно встретить не только на "ходячих таксофонах", но и просто на людях в городе. Просто принято одевать повязку, если ты болеешь простудой, кашляешь или чихаешь. Телефонисты иногда одевают, чтобы спастись от пыли на улице – все-таки целый день стоят рядом с дорогой.

Колокольчики нужны для того же, что и молитвенные барабаны

Сегодня по нашему плану мы идем в монастырь Гандан – он находится прямо в Улан-Баторе. В пятнадцати минутах езды на микрике от нашего временного дома, предварительно попетляв среди заборов частных домов и юрт, выбираемся к центральным воротам монастыря. На склоне холма рядом с каменными домами стоят юрты с трубами печек-буржуек, а рядом со входами весьма недешевые машинки. Или может стоять юрта (по-монгольски "гыр"), а рядом деревянный домик, предназначенный для гостей. Вот такое современное жизнеустройство – жить в юрте, а гостей принимать в домиках рядом. У городских жителей, живущих в квартирах, может быть дача – юрта за городом, в которой они живут летом постоянно, а на работу ездят на машине.

Внутри 20-ти метровая статуя Будды

Вернемся к монастырю. Гандан – буддистский монастырь, ему всего 150 лет. Из-за того, что он находится в столице – он самый посещаемый. За вход платы не берут. Здесь, как и в любом другом монастыре, тихо, ходят люди в халатах, монахи, посетители, прихожане (если такое слово в буддизме вообще есть). Пагоды, несметное количество голубей во внутреннем дворике, корм для которых продают тут же, молитвенные барабаны и запах ароматических палочек. В здание, где идут церемонии можно заходить всем. Там сидят рядами монахи, а остальные слушают молитвы и смотрят на них.

Ступа в Гандане

Когда мы зашли в здание, где сидят монахи, послушники готовились к завтраку – перед каждым лежал "набор" для завтрака, состоящий из тетрапака сока, пачки китайской лапши и шоколадного батончика – своеобразное меню современного монаха. Рядом на троноподобном возвышении сидел какой-то важный монах и тихонько говорил по сотовому телефону.

Лавочки для молитв во внутреннем дворе

В помещение нужно заходить без головного убора. В одно из зданий монастыря вход стоит $1. Собственно, пагода является эдаким "сарайчиком" для 20-ти метровой статуи Будды. Вдоль стен в застекленных стеллажах стоят маленькие статуи Будд – их больше тысячи. Снимать на камеру и фото внутри помещений нельзя, поэтому внушающего впечатление Будду из бронзы запечатлеть не удалось.

Как мы поняли, это столичный монастырь, где настоящих монахов нет, поскольку он центральный и все доступно посетителям. Возможно, это не так, но ощущение было именно такое.

"Голубиный" двор

Следующий наш объект посещения – музей природы Монголии. Вход 2000 тугров (53 рубля), за съемку на фото $5, а за видео – $20. Трехэтажный музей вмещает кучу экспозиций: животные, рыбы, птицы, насекомые, растения. Самым "центральным" местом считается зал с костями динозавров (в Монголии очень много останков этих животных). Скелет огромного торбозавра и несколько маленьких динозавриков других видов. Клыки торбозавра длиной почти с ладонь, а вот жевательных зубов у него не было – бедный, приходилось кусать и заглатывать кусками, без пережевывания.

В музее много всего и интересно, но не хватает русскоговорящего гида, как и при осмотре любой достопримечательности в Монголии. Наш знакомый монгольский гид по-английски рассказывает все, что может, но нам этого явно недостаточно.

При осмотре экспозиций чувствуется, что чучела делали русские орнитологи еще в советские времена, потому что некоторые чучела напоминают фильм "возвращение живых мертвецов".

Сухэ-Батор square – центральная площадь

Просто "обжирательский" обед с пивом в китайском ресторане на шестерых вышел в 630 рублей, что приятно удивило. А походы по улицам Улан-Батора привели нас к мысли, что в городе больше всего ювелирных магазинов. Они попадаются через здание, а на одной улице мы обнаружили 5 магазинов подряд. Следующие по количеству идут банки. На соседних улицах с нашим местом проживания мы насчитали больше 10 разных названий. Третье место занимают объекты общепита – рестораны, бары, буузные, кафе и "цайны газар" (чайные). У этой группы самое распространенное слово в названии "Чингис", ну и немудрено, а кем еще-то назвать...

Хотя город достаточно большой, центр относительно него маленький. Улан-Батор напоминает оазис цивилизации посреди пустыни и единственный город в стране в нашем понимании. И еще – монгольско-немецкое пиво "Чингис" в ресторане было очень похоже на "жигулевское", а вот монгольское пиво "Боргио" нам понравилось.

Утро во дворе нашего дома...

Сегодня мы едем в город Хар-Хорин, что в 400 км от Улан-Батора на запад. Это бывшая столица Монголии, но из всего, что может напомнить о старине былых лет в этом городе – монастырь Эрдэнэ Зуу да каменные черепахи.

Дорога в Хар-Хорин

Указателей при выезде из Улан-Батора, о том, что дорога идет в Хар-Хорин или вообще, куда-нибудь, не было. Не было его и дальше по дороге – только километровые столбики. Асфальт здесь стал похуже, чем от Кяхты до Улан-Батора, но снега в степи не стало – то ли сдуло, то ли он испарился на солнце, то ли просто южнее.

Наш монгольский гид, который вчера представился нам по имени КотОв (как потом выяснилось, первой буквой оказалась "Г" - так мы его и звали потом, то Котов, то Готов), рассказал, что в Монголии каждому жителю при рождении государство выделяет в частное владение 1 гектар земли. На наш вопрос "где твоя земля?" Готов ответил, что не знает. Надо написать заявление и тогда тебе скажут, где твой гектар расположен. У нас невольно возникло пожелание, чтобы его гектар оказался где-нибудь поближе, а не в западной Монголии, например, в тысяче километров от Улан-Батора. Кроме того, любой гражданин Монголии может купить столько земли, сколько хочет.

Слева от дороги, вдалеке, сидели какие-то птицы высотой около метра – очень большие. Оказалось, что это грифы. Естественно, пока мы останавливались и выходили, они сидели, но как только я поставила штатив и включила камеру – они улетели. Обидно... Макс с Андреем вроде успели сфотать, хоть и "зума" на объективах у них меньше.

В степи постепенно снова появился снег, а по обочинам дороги начали встречаться юрты (гыры) и верблюды. Мохнатые такие, симпатичные. Кстати, неправда, что они тихоходные – скачут ого-го как быстро, не хуже лошадей.

Типичный пейзаж за окном

Стада коней, овец и коз постоянно маячили в степи. Вы знаете слово "копытить"? Так вот, животные натурально копытят еду из-под снега – бьют копытом, чтобы до нее добраться. Горы в снегу, хоть и невысокие, но очень красивые, с табунами лошадей дополняли обалденный пейзаж. Столько простора и воздуха вокруг, что глаза отдыхают, взгляд растворяется в далях.

Очень интересно и самобытно все вокруг. Вот, например, едем посреди степи – никого кругом, видимость на несколько километров вокруг. Вдруг видим – идет монгол в халате, войлочных сапогах, похожих на валенки. Просто так, по снегу в степи, один, идет... Куда – неизвестно, откуда – тоже. Юрты, в которых живут семьи, находятся, видимо, где-то за горой, не у трассы же жить. Иначе трудно объяснить откуда они взялись. С другой стороны, при таком количестве земли и плотности населения в стране 0,5 человека на квадратный километр, понятия расстояний у нас с ними, должно быть, сильно разнятся.

Тома на посту впередсмотрящего

На улице тепло, если можно так сказать – около нуля со стороны минуса. Попадается кусок дороги километров в 20 с отвратительным асфальтом, в дырах и ямах. Его мы проезжаем медленно. Вскоре заезжаем в "зоогийн газар" – так у них называется ресторан. Что-то вроде закусочной в Петрово по дороге в Еланцы. Заказываем обед, каждое блюдо которого содержит большое количество мяса, в основном, баранины, кроме того, порция по размеру раза в три больше, чем в наших закусочных. Салатов в меню нет – тяжело в в степи выращивать овощи. Готов и Тамара (девушка из Улан-Удэ в нашей компании, которая говорит по-монгольски) расшифровывают названия национальных блюд, потому что нам они ни о чем не говорят, кроме, разве что "липтон цай". Рядом с рестораном есть автозаправка. (Waypoint GPS: N47.867890, E105.248790, Height 1015 m – ресторан и заправка)

Объяснять и спрашивать по-английски или по-русски в этом месте бесполезно. Можно только тыкать пальцем. Раздолье для любителей играть в "немую корову". Вот почему карты нужно покупать на монгольском языке, если нет говорящего по-монгольски человека. В Улан-Баторе достаточно людей, которые говорят по-русски хотя бы немного. У нас в компании сложилась интересная языковая обстановка. Макс и я общаемся на русско-английской смеси. Готов (наш монгольский гид) говорит на монгольском, английском и очень плохо по-русски. Тамара на монгольском и русском (еще знает бурятский). Андрей с Томой (наши друзья из Иркутска) на английском, русском и иногда, забываясь, переходят на немецкий, потому что он для них представляет такую же трудность, как и русский. Единственный человек, говорящий на одном языке (русском), это Слава – наш водитель из Улан-Удэ.

Пока мы обедаем огромными порциями "борща", в котором кроме баранины есть немного картошки, мало морковки и много крахмальной лапши, по телевизору начинают показывать клип какого-то монгольского эстрадного певца. В титрах написано название песни "Иркутская весна". И точно, видим знакомые картины Родины – Спасская церковь, дом Шастиных и т.д. Примечательно, что песня поется на монгольском, а припев – на русском. Помню только одну строчку из припева "Здесь прошла моя алая молодость".

Парень за стойкой, увидев наш оживленный интерес к телевизору, быстренько включил погромче. Одно только нам было не понятно в клипе: парень бежал по железнодорожному мосту через реку, потом прыгал с него от несчастной любви, а потом его подобрал рыбак (чисто русский такой типаж – шапка, борода и бычок "беломора" в зубах) на Ангаре. Но мы-то точно знаем, что через Ангару нет ж/д моста!

Как потом выяснилось позже, эта песня была написана и снят клип по заказу к "Иркутскому дню" в Монголии – придумали такой праздник, когда все люди, которые учились в Иркутске, встречаются в определенный день. А таких было совсем не мало...

Обо с костылями

Просмотрев в закусочной посреди Монголии клип про Иркутск, мы отчалили дальше. Проехали обо, на котором лежало куча костылей. Это люди, которые излечились, приносят их сюда и оставляют.

Вскоре увидели на обочине опять же посередь степи монголку с четырьмя ребятишками. Останавливаемся, узнаем куда они собрались. Говорят, что в школу – 35 км отсюда. На улице дубак, ветер. Упихиваем их к себе в микрик и едем. Информационный голод неутомим, особенно, когда рядом аборигены. Расспрашиваем, узнаем всякие подробности их жизни. Это мама двух детей и еще двое – дети из другой семьи. Она везет их в школу из дома после каникул. Школа-интернат, где дети живут и учатся, находится в 35 км от их гыра (юрты). Лица обветренные, раскрасневшиеся на морозе. Им повезло, что они не стояли – сразу остановили нас.

Поселок из гыров у дорог

Три семьи живут в поселке из трех гыров. Эта женщина вдвоем с мужем ведет хозяйство в 3 коровы, 17 лошадей и 300 баранов. Интересно то, что скот они никак не метят и в стаде не путают с чужим – знают своих баранов и лошадей "в лицо" каждого. Мда... А у нас в деревнях единственной в хозяйстве корове красят бок, чтобы не перепутать. Еще у них есть мотоцикл "Иж". Это считается семья со средним достатком. Один баран стоит 25 тысяч тугров (660 рублей), а лошадь 50 тысяч тугров (около 1300 рублей). Сбруя на лошадь стоит в общей сложности еще 50 тысяч тугров, но они ее не покупают, а делают сами, потому что дорого. Верблюдов не держат, так как они дорогие и особой надобности в них нет. Воду берут из неглубокого колодца, а на вопрос "что будет, если вода из колодца уйдет" женщина ответила незамысловато: "лошади умрут и остальной скот тоже". В Улан-Батор они ездят 3-4 раза в год, чтобы закупить оптом продуктов на житье и так, по мелочи – к школе детям что-нибудь купить.

Женщина пожилая, а лицо открытое, светлое, улыбающееся. Нет на нем печати груза проблем и тяжелой жизни. С улыбкой говорит, что вот такая у них нелегкая жизнь, но они привыкли и живут с мыслями о том, чтобы дети, отучившиеся в интернате, могли поехать в Улан-Батор, чтобы продолжить учиться. Думается о том, как мы порой не ценим все возможности, которые у нас есть в жизни.

Еще она говорила, что нынче очень много снега выпало рано, обычно его еще нет в это время. В степи по-щиколотку, а в колее грунтовой дороги и надувах до колена. Зимой температура понижается максимум до –28°, а –35° вообще не бывает. Однако с ветром, который дует здесь практически постоянно, –28° – это все –40°.

Встречные путники

Доехав до интерната, мы с жалостью расстались с нашими случайными пассажирами. Так хотелось порасспросить их, узнать кто они, чем они живут и чем дышат... Нет более достоверного рассказа о жизни, чем из уст жителя.

Скальники в степи

Начались скальники, торчащие прямо из степи – рельеф вдруг изменился. (Waypoint GPS: N47.365420, E103.814520, Height 1396 m – летний кемпинг и интересные скальники рядом с трассой Улан-Батор-Хар-Хорин) Проехали маленький асфальтовый заводик и дорога стала отличная. В прошлом году в сезон дождей (конец мая, начало июня) ее очень сильно размыло, так что даже японские джипы еле проезжали. В этом году этот участок дороги заасфальтировали заново.

Здесь нам поворачивать с шоссе направо на грунтовую полевую дорогу, ведущую к горам. Дорога в снегу, пару раз мы вытаскиваем "Истану" методом общего пихания, и все-таки проезжаем. Через 15 км от шоссе после хитрого проезда по полям, мы добрались до такого "каменного мешка" - скалы в виде подковы, а в глубине – разрушенный монастырь Эвгэн Хийд. В годы междоусобной войны между Западными и Центральными монголами, сюда сгоняли монахов и, связав ремнями "восьмеркой" по две головы, отрубали их. Это место называется Хогно Аан Уул, что по-монгольски означает "петля".

Хороший получится полет...

Дело к вечеру и солнце уже садится, мы скорее вскарабкиваемся на ближайшую скалу, чтобы запечатлеть закат и сизые сумерки со стадом овец на снежном поле. Порода скал такая же, как на Красноярских столбах – можно ходить пешком вверх и вниз по камням – держат великолепно. Успели мы покататься по 5 минут на низкорослой монгольской лошадке, которую нам дал дружелюбный пастух овечье-козьего стада. Пастуха зовут Батсайхан.

Вот такой палочкой и орудует...

Поставив палатки и поужинав лапшой, приготовленной на примусах (о дровах в степи тяжело говорить, хотя уголь в Монголии стоит дешево. Увидели шикарную луну, быстро запрыгнувшую на небо. Засим, отпив чаю и попев песен под гитару в палаточке с газовой лампой, легли спать.

Ночью заводилась машина – отогревались Слава, Готов и Тамара, спящие в салоне. Готов, увидев накануне наши коврики из пенополиуретана, поцокал языком и изрек: "Для зимы не пойдет". Однако, мы спали в пуховых спальничках и не жужжали...

Глаз степной луны

В один из разов наша "Истана" отказалась заводиться, хотя Слава прогревал микрик каждые 2 часа. Слышим тщетные попытки завести двигатель и приходит мысль, что такими темпами сядет аккумулятор. Странно, что эта мысль пришла нам, а не водителю машины – пришлось ее донести ему. Открываю глаза – светло, даже фонарик в палатке не нужен. На улице вообще белый день, только луна вместо солнца на небе. После донесения Славе мыслей о севшем аккумуляторе, подаем идею погреть двигатель газовой горелкой, чтобы завтра не устраивать треккинг в 15 км до трассы за машиной для зарядки аккумулятора. Слава выливает пару литров кипятка на топливную систему между передними сидениями и машинка заводится.

Снова засыпая, обнаруживаем приятную мелочь: если дышать под спальником, накрывшись им с головой, то он не отмыкает изнутри, как у нас в Прибайкалье. Очень сухой воздух здесь, однако.